Три главных проблемы декоративно-прикладного искусства
- Размер шрифта: Больше Меньше
- Просмотров: 209
- Комментариев: 0
- Печатать
Три главных проблемы декоративно-прикладного искусств
Друзья, хочу вас познакомить со статьёй великого отечественного искусствоведа и инициатора возрождения народных художественных промыслов Александра Борисовича Салтыкова. Статья представляет собой переработку доклада автора на IV пленуме Правления Союза художников СССР, посвященного обсуждению юбилейной Всесоюзной художественной выставки 1957 года.
Салтыков А. Массовость и уникальность // Декоративное искусство СССР, 1958. – № 3. – С. 1–6.
Юбилейная Всесоюзная художественная выставка 1957 года со всей убедительностью показала, что наше декоративное искусство имеет весьма высокий уровень своего качества. Это качество нисколько не ниже того, что мы видим в других разделах выставки. Много хороших орнаментальных работ среднеазиатских, кавказских республик и Молдавии. Особенно хороши работы русских и украинских художников. Высоко стоит декоративное искусство Прибалтики, в частности Эстонии.
Всё это говорит о том, что ценные традиции народного художественного творчества у нас повсюду сохраняются, живут, воспринимаются современными художниками и художественными производствами, творчески перерабатываются, входят заново в нашу современную жизнь.
Таков, например, прекрасный гарнитур мебели литовского художника И. Прапуолениса. В этом гарнитуре замечательно тактично освоены и по-современному поданы старые традиции крестьянской мебели. У нас нередко бывает, что народное оказывается совершенно несовременным, здесь же художник очень удачно нашёл творческую трактовку старых традиций. Этот гарнитур одновременно и народный и вполне современный.
![Гжельская керамика // Товарный словарь / Глав. ред. И. А. Пугачев. – М.: Госторгиздат, 1956–1961. – 9 т. – Т. 2: Волокна текстильные – Зюйдвестка. – 1957. – [6] с., 1044 стб., ил. – 206–207 стб.](https://avatars.dzeninfra.ru/get-zen_doc/1900266/pub_61d4287e1901ff788fd717b8_61d4389c88a10973c742d334/scale_1200)
Очень хороша фарфоровая посуда с народной росписью художницы Н. Бессарабовой. Она провела большую работу по изучению русского орнамента, восстановила забытые рисунки, забытое мастерство свободной кистевой росписи. Н. Бессарабова обучила и создала кадры, которые возродили былую славу гжельской посуды.
Нужно сказать и о такой чрезвычайно интересной и большой работе, как кружевной занавес художницы А. Кораблёвой.
Мы не привыкли относиться к кружеву серьёзно, часто считаем его ничего не стоящим украшательством, а эта художница сумела собрать целый ряд художественных традиций русских вологодских мастериц – человеческие фигуры, фигуры животных, цветы, сумела их объединить единым настроением, единым колоритом и дать цветной кружевной занавес очень высокого художественного качества.
На выставке много и собственно современных вещей, не имеющих прямого отношения к старым народным традициям, например художественное стекло, представленное многими интересными произведениями, в частности работами Б. Смирнова.
Надо назвать очень интересную работу эстонской художницы Э. Пийпуу, сделанную из материала, никогда ранее не использовавшегося в искусстве – это клинкер, из которого обычно делают мостовые. И этот грубый чёрный клинкер художница сумела подать удивительно красиво, в благородном сочетании с зелёной глазурью. В результате получилась совершенно новая, современная работа, очень благородная, простая и сильная.
Выставка показала, что мы обладаем богатейшими возможностями в деле широкого развития художественных культур наших народов. Но в то же самое время экспонаты заставляют и задуматься над рядом проблем.
Из этих проблем (их можно было бы назвать много) мы намерены выделить только три основные. Все мы согласны, когда говорим об искусстве, что самый ценный объект искусства это человек. Это иногда давало основание говорить о том, что прикладное искусство, в котором человек мало отражается, не совсем «настоящее» искусство.
Мы не будем сейчас говорить о том, что прикладное искусство есть большое демократическое искусство. Об этом уже много и убедительно говорилось. Вопрос сейчас в том, как же отражается в нашем прикладном искусстве человек. Это вопрос очень важный, и на нём непременно нужно остановиться.
Где можно встретить образ человека в прикладном искусстве? Прежде всего, конечно, приходит на память керамика, замечательные греческие и китайские вазы, росписи майолики эпохи Возрождения, западноевропейский и русский фарфор. Есть образ человека и в тканях – китайские, иранские ткани, современные индийские ткани, поражающие нас всех тем умением, с каким индийские художники и мастера создают орнаменты с участием человеческой фигуры.
Учитывается ли этот опыт истории мирового прикладного искусства у нас, в нашей художественной промышленности, нашими художниками? С прискорбием приходится отмечать, что он почти не учитывается.
Что мы видим на нашем фарфоре? Цветочки и листочки – и по существу ничего больше, особенно когда речь идёт о массовой продукции. Самая благодарная область декоративного искусства для показа человека – малая декоративная скульптура, и та, оказывается, очень слабо отзывается на запрос показать человека.
Для того чтобы было ясно, как обстоит дело, пойдёмте в музей керамики и припомним, что у нас делалось сто лет назад, посмотрим там витрины с фарфоровыми статуэтками, и мы увидим в этих фарфоровых статуэтках всю жизнь простого русского народа, увидим его труд, его отдых, его горести и его радости. А что скажет о нашей фарфоровой скульптуре наш потомок, который через столетие захочет познакомиться с современной жизнью по нашему искусству?
В залах Академии художеств было выставлено более двухсот статуэток. Но какова тема этих статуэток, чему они посвящены? Это рыбы, птицы, звери, даже цветы; это дети – голенькие и полуголенькие; это танцующие балерины; это маскарад, и очень немного произведений, прославляющих народ-творец, народ-строитель. Всего каких-нибудь 30–40 статуэток – пятая-шестая часть.
Нормально ли такое положение вещей? В чём же дело, почему так получается? Об этом следует серьёзно подумать и художникам и искусствоведам.
Малая декоративная скульптура отличается большим своеобразием, большой сложностью, в некотором отношении – гораздо большей сложностью, чем обычная станковая скульптура. Так, в этой малой скульптуре соединяются психологичность и декоративность, соединяются искусство создавать объём и искусство дополнять этот объём цветом, соединяется небольшой размер и необходимость дать достаточное обобщение, зачастую даже монументального характера. Таковы, например, фарфоровые скульптуры О. Мануйловой «Старик с книгой» и «Киргизская девушка».
Вся эта сложность работы художника в малой декоративной скульптуре дополняется ещё одним обстоятельством – эта скульптура воспроизводится заводами, фабриками, она должна отвечать условиям производства, и художник должен знать, кроме всего прочего, ещё и требования этого производства.
Но, кроме этого, есть ещё причина, весьма существенно мешающая созданию широкого круга малой скульптуры на темы нашей жизни. Это – цеховая узость. Существует взгляд, что уж если скульптор делает вещи из гранита, то в фарфоре работать ему, пожалуй, и не пристало.
Тут есть недостаток того, что можно назвать творческим демократизмом. У художников часто не хватает того творческого демократизма, который был, например, у В. И. Мухиной.
Мухина делала и огромные монументы, и маленькие статуэтки, и стеклянные вазочки. Такой широкий взгляд на своё искусство существовал и у Е. Е. Лансере, который писал огромные плафоны и руководил росписью фарфоровых чашек.
Есть ещё у наших художников недостаток вкуса к декоративности, хотя декоративность, по существу, есть связь, непосредственная связь искусства с жизнью и бытом народа, с окружающей материальной средой. Декоративна та вещь, которая легко входит в обстановку и сживается с окружающей её средой.
Вот этого понимания декоративного искусства как синтеза вещей в интерьере у нас тоже не хватает, и это мешает нашим скульпторам делать вещи для производства, для удовлетворения требований широких народных масс.
Преодоление этих недостатков, устранение разобщённости работников отдельных видов искусства, развитие творческих контактов, консолидация разных творческих специальностей – вот необходимые задачи нашего времени, когда мы говорим о развитии нашего прикладного искусства, о развитии наших национальных культур.
Второй вопрос, на котором следует остановиться, – это вопрос об изобразительной специфике прикладного искусства. Это вопрос, конечно, очень большой, сложный и осветить его полностью здесь невозможно. Поэтому остановимся только на одной стороне этого вопроса.
На выставке есть целый ряд вещей, говорящих об исканиях наших художников, о том, что художники декоративного искусства стремятся найти новые формы выражения, овладеть новыми, более широкими, более значительными темами. Это драгоценное явление. Эти поиски, конечно, нужно всячески поддерживать и всячески стимулировать.
В связи с этим укажем на такие произведения, как работы О. Малышевой, П. Кожина, Э. Криммера и А. Сотникова и ряда других художников.
Но возьмем работу Малышевой «По Индии». Ведь это же скульптурная иллюстрация. Художница, желая нагляднее решить свою тему, перевела в объём иллюстрацию.
Отдельные куски удачны, работа выглядит интересно и заслуживает внимания. Но получается ли в целом большой, сильный, нужный образ? Раскрыта ли здесь специфика изобразительных средств прикладного искусства? Думается, что нет, что здесь не столько раскрывается специфика изобразительных средств, сколько эта специфика подменяется соединением разных приёмов, свойственных различным видам изобразительного искусства.
Получается ввод в скульптуру перспективы, которая, конечно, скульптуре не свойственна, а свойственна только живописи и графике.
У той же Малышевой расписанная перспективно ваза «Лето» – очень удачная вещь, потому что перспектива здесь построена в соответствии с особенностями данного предмета. Это есть творческая переработка, творческое использование перспективы. Так это бывало, например, в лучшие эпохи китайской живописи на фарфоре, где мы видим целый ряд приёмов изменения перспективы в связи с той сферической формой, на которой художник даёт то или иное изображение.
В поисках специфики нужно идти больше от самого материала, самих условий работы, а не использования, может быть, и интересных, но чуждых данному виду прикладного искусства приёмов станкового искусства.
Однако для изобразительной специфики прикладного искусства та или иная перспектива не является основным моментом.
Гораздо более интересной, гораздо более значительной, имеющей гораздо большие горизонты для развития в наших условиях, является другая особенность прикладного искусства.
Эта особенность заключается в том, что произведение прикладного или декоративного искусства очень легко объединяет в себе, в одном произведении, несколько разных сюжетов. Многосюжетность – вот одна из важнейших черт или изобразительных возможностей этого искусства.
Когда мы обращаемся к станковым произведениям, то не замечаем обычно того, что всё там изображаемое происходит всегда в одном месте, в одно время, объединено одним действием, представляет собой один сюжет.
Это настолько привычно и естественно, что мы на этом не останавливаемся. А в прикладном искусстве тема может быть развита целым рядом смежных сюжетов, что представляет собой чрезвычайно широкие возможности для раскрытия больших исторических тем.
Эта многосюжетность представлена на выставке во многих произведениях. Чаще всего она встречается в области художественных лаков, где художники очень свободно пользуются для раскрытия своих тем целой серией отдельных сюжетов, данных на одной плоскости, на одной вещи.
Можно назвать среди этих вещей одну из наиболее интересных по своему композиционному решению,– работу молодого палехского мастера Н. Голикова «Фауст». На небольшой коробке изображено семь-восемь сюжетов вокруг одного центрального, главного, причём эти сюжеты не отделены друг от друга рамкой, а очень декоративно и интересно переходят друг в друга посредством фантастического пространства, фантастического пейзажа.
Аналогичное желание развить большую историческую тему через ряд сюжетов, данных в одном и том же произведении, в одной художественной композиции, мы видим и в ряде других произведений декоративного искусства. Тут и ткачество – это работа Н. Рудина, тут и ковры Л. Керимова и М. Назаревской, тут и керамика, и резьба по дереву, и ряд других вещей. Далеко не все эти произведения удовлетворяют высоким художественным требованиям. Большие общественно-политические темы требуют и высокого качества исполнения. Если перед нами не миниатюрная работа, а работа монументальная, обращенная к широкому кругу зрителей, то требования художественного качества становятся ещё более строгими, отношение ещё более взыскательным.
В этой связи интересно остановиться на самом крупном произведении декоративного искусства этой выставки – на большом азербайджанском ковре, который создан талантливым коллективом художников и исполнителей. Взята очень большая тема: В. И. Ленин и народ, дело Ленина за 40 лет Советской власти. Хорошая тема, дающая богатый материал для её широкого раскрытия.
Авторы выбрали и правильный метод её решения – они пошли по линии многосюжетной композиции, связав свою тему с формами народного орнамента. Их идея показать В. И. Ленина и народ на фоне народного искусства, конечно, тоже хорошая и правильная.
Огромный ковёр требовал и огромного мастерства, высокого технического исполнения. Пятьдесят ковроткачих ткали его, и их мастерство в этом ковре прекрасно. Ковёр нигде не перекосило, он везде обладает должной плотностью, отвечает всем нужным техническим качествам. Эта огромная работа потребовала и больших организационных способностей от авторов.
Но каково же художественное качество этой монументальной работы? Как решена тема, взятая художниками? Правильно ли решён образ В. И. Ленина? Внимательно рассматривая это произведение, все мы придём к тому мнению, что так решать образ В. И. Ленина нельзя. Фигура не монументальна ни по образу, ни по исполнению, так как внимание художников сосредоточено не на углублённом раскрытии образа вождя народа, простого и мудрого человека, а на внешних сторонах облика: на костюме, ярком галстуке и т. д.
Хотелось бы видеть здесь большую, серьёзную, монументальную фигуру, а этой фигуры здесь нет. Нет её и в соседних двух основных клеймах, где Ленин изображён гимназистом и разговаривающим с посетителями.
Ну что это за гимназисты! Например, гимназист с бумагами. Ведь это какой-то министерский чиновник, раскланивающийся перед бодро выходящим из канцелярии начальником. Разве таким мы видим здесь юношу Ленина, каким мы его знаем? Конечно, нет.
Есть и ещё недостатки. Основная фигура в центральном клейме дана на фоне народа, но не с народом. Народ только фон. Разве это верно? Конечно, нет.
Есть в этом произведении и целый ряд формальных недостатков. Центральные фигуры всех трёх основных клейм (в двух случаях это В. И. Ленин) нарисованы по одному шаблону, с одинаково поставленными ногами, с однообразным поворотом туловища, с одним и тем же характером движения рук. При том, что прекрасно нарисован орнамент, цвет ковра не сгармонирован, отдельные ого цветовые куски резко вырываются из обшей гаммы, режут глаз, на них беспокойно смотреть.
По сравнению с этой работой несравненно более высоко стоит, с точки зрения художественного решения, ковёр «Земля Сибирская» М. Назаревской, к сожалению, представленный только в эскизе и не выполненный в материале. Очень хорош и большой круглый стол, посвящённый 250-летию Ленинграда, созданный коллективом Ленинградского художественно-промышленного училища имени В. И. Мухиной.
Необходимо углублять и развивать многосюжетность и декоративном искусстве, поднимать мастерство в создании образов и в технике исполнения до того уровня, который необходим для решения большой исторической темы.
Третий вопрос, на котором хотелось бы остановиться, это вопрос о массовости и уникальности произведений прикладного искусства.
Видим ли мы на этой выставке массовую продукцию, то, что идёт в народ? Конечно, нет. И, конечно, в книге отзывов опять будет бесчисленное количество замечаний о том, что выставлены вещи, которых нельзя купить, выставлены вещи уникальные, делавшиеся в расчёте на выставку, а в лучшем случае для какого-нибудь интерьера широкого общественного значения. Выставлены и вещи, которые сделаны художниками на производстве и как будто бы и для массового производства, но по существу эти произведения созданы тоже только для выставки.
К сожалению, приходится отмечать, что большинство произведений, показанных на выставке, не производственны по самой своей форме, по технике, что производство, вероятно, отказывается их изготовлять, что делать их оно не хочет потому, что ему это очень трудно.
И производство, надо сказать, право. Вещи малосерийные, индивидуальные, уникальные пусть так и делаются, а вещи производственные должны производственно и решаться.
Существует большая разница между станковым искусством и прикладным. Станковый художник делает вещь для выставки, выставляет её, и этим самым он уже послужил народу. Народ увидел его вещь на выставке – и художник сделал своё дело.
Совсем другая цель у прикладного искусства. Оно тоже должно показываться на выставке, но это только начало большого и длинного пути. Прикладное искусство живёт в народной массе, в быту, в самой жизни, и там оно должно быть, туда оно и должно идти. Выставка для него только начало, а дальше производство и широкая жизнь в народе, в быту, в наших квартирах.
Вот эта массовость, производственность образцов есть то, без чего нельзя серьёзно говорить о влиянии на уровень культуры народа, без чего нельзя говорить об удовлетворении его повседневных эстетических нужд.
Нужно, чтобы художники больше приобрели вкуса к массовым изделиям, к созданию массовых произведений, чтобы они не негодовали на производственников, когда те говорят, что им трудно делать те или иные произведения, а постарались бы понять производственников и найти с ними общий язык. Это дело вполне возможное, и на этой почве могут быть созданы очень хорошие, высокохудожественные произведения.
Из вещей, которые имеются на выставке, укажем в качестве примера на небольшую фарфоровую группу «Лани» И. Ефимова. Очень просто, очень декоративно, очень красиво, очень выразительно в смысле подачи характера животных и очень производственно! Вот так бы и надо работать, когда речь идёт о массовой продукции.
Другое дело немассовые изделия. Мы делаем очень интересные небольшие скульптуры, насыщенные психологией и очень декоративные.
Назовём среди них наиболее удачные работы О. Богдановой – группу «За чтением» и фигуру «Албанец» («Афганец»?), в которых художнице удалось дать глубокую психологическую характеристику. Но в технологическом отношении эти работы довольно сложны, поэтому в их производстве должен непосредственно принимать участие сам художник-автор.
Для того чтобы такие вещи делать, нужно иметь многочисленные малые предприятия, выпускающие серийную продукцию с непосредственным участием в производственном процессе самих художников. Такие предприятия должны быть у нас организованы, и этим должен заняться в особенности наш Художественный фонд.
И, наконец, для того чтобы и государственная промышленность, и промысловые артели, и предприятия Художественного фонда работали в полную меру, могли бы удовлетворять наш народ нужными ему художественными изделиями, требуется ещё одно серьёзное условие. Необходимо организовать среди государственных учреждений руководящий центр, заботящийся о художественной промышленности, центр, который не только наблюдал бы за качеством изделия, как это сейчас делается на художественных советах, но помогал бы объединить на производстве специалистов-художников разных специальностей для того, чтобы можно было создавать более сложные художественные произведения. И, наконец, для того, чтобы решать комплексные вопросы интерьера.
Такой центр нам необходим, и мы будем надеяться, что рано или поздно он у нас будет. Он необходим, между прочим, потому, что у художников, работающих на производстве, есть враги, с которыми бороться им самим почти невозможно. Для примера назовем только одного такого врага, и сразу станет ясно, в чём тут дело. Этот враг очень сильный, враг скрытный, враг тайный, не выходящий на поверхность, но всем нам мешающий. Это... скромный прейскурант. Что записано в прейскурант 10–15 лет тому назад, то только и можно выпускать в массовом количестве, а что в прейскуранте не записано, то выпускать нельзя, несмотря ни на какие художественные советы, ни на какие рекомендации.
Перед нами лежит путь развития нашего декоративного искусства в направлении создания большого исторического стиля. Для этого нужна консолидация всех сил – и не только художников разных специальностей, но и архитекторов, работников промышленности и министерств. Нужна организация тесного творческого и рабочего контакта. Без этого в нашем большом и сложном деле мы не сможем добиться такого положения, которого от нас требует народ и которое необходимо для художественного преобразования его жизни.