Гобелены Н.Озёрной

Считается, что в искусстве на стыке жанров ярче проявляются характерные черты каждого из них. Если это так, то творчество художницы Наталии Озёрной живое тому подтверждение. Ведь в ее произведениях уникальным образом соединяются декоративное и изобразительное начала, что для современного искусства гобелена явление практически беспрецедентное.

Прошли эпохи, когда в «тканой фреске» мастера полностью воссоздавали живописное или иконописное произведение, передавая тончайшие нюансы цвета и тона, фиксируя каждый штрих и мазок, колористические и графические градации, стремясь к неотличимому сходству с картиной, на базе которой создан гобелен, а значит и к достоверной фиксации натуры. Минули и те времена, когда художники создавали эскизы исключительно для изготовления гобелена, причем требовавшего использования тысяч оттенков нитей и пряжи. Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними. А вместе с нами меняется и искусство, причем эволюции подвержено как видение авторов, так и восприятие зрителей. Как бы это не было парадоксально, художники во все времена были подчинены «коллективному бессознательному», иначе как объяснить зарождение и утверждение стилей и направлений в мировом искусстве? И несмотря на подчинение основной массы творцов общим тенденциям, а может быть и благодаря ему, появляются мастера, выделяющиеся из единого строя, так сказать «точки экстремума» на общем графике искусства, пики активности на кардиограмме сердца человеческого творчества.

Тканые картины Наталии Озёрной можно стоят на особицу, они отличаются от произведений коллег по цеху не столько приемами или формальными качествами, сколько принципиально иным подходом к гобелену. Для Наталии Павловны гобелен – это вид картины, превращенный в рассказ, то есть образное повествование, переведенное в зрительный ряд . Художница, возвращая понятию классический смысл, гармонично соединяет достоинства станкового произведения и декоративного панно, уверенно компонуя изображение по законам большой картины. Но прежде, она смело и неординарно подходит к выбору сюжета. При всем уважении к приверженцам беспредметно-абстрактного гобелена, главным в котором становится колорит и ритмическая организация, признавая достоинства декоративистского подхода, когда на первом месте оказываются визуально-тактильные качества материала и его фактура, хочется отдать должное композиторскому таланту Озёрной. Наталия Павловна для своих сюжетов выбирает исторически значимых персонажей, сыгравших существенную роль в судьбе России, в прославлении величия родной земли. Иконописец Андрей Рублёв и первопечатник Иван Фёдоров, великие воины Суворов, Ушаков, Невский, русские князья Владимир и Калита, святые Сергий Радонежский и Илья Муромец – вот герои ее картин. Без преувеличения, она ориентируется на масштаб монументального произведения и блестяще справляется с этой сложнейшей задачей.

В трактовке образа человека, автор избегает простого пути (обобщение силуэта с лаконичным намеком на форму), а стремится передать фигуру предельно конкретно, придать лицу портретность, причем не просто моделирует главные части светотенью, а создает характер внешности, типаж, выражение лица, а, в конечном итоге, образ. Удивительно, что при подробной и предметной трактовке главного, Озёрная без какого-либо противоречия или диссонанса использует условно-декоративные приемы организации пространства или среды. Это может быть обобщенный фон с одной – двумя деталями, характеризующими главного героя картины (рядом с первопечатником Иваном Фёдоровым виден краешек станка); или предельно уменьшенное изображение принципиально значимого для персонажа объекта (на полотнах с Сергием Радонежским характерные очертания строений Троицкой Лавры). Но это может быть и сложносочиненный сюжет дальнего плана, претендующий на вторую по значимости роль (рядом с фигурами великих правителей, объединивших русские земли – Иваном Калитой, Владимиром Красно Солнышко – крупномасштабные изображения

Московского кремля, Софийского собора; а драматичнейший момент совета в Филях, когда Кутузов принимал решение, определявшее, по сути, исход военной компании, а за ним и ход дальнейшей истории, совмещён с образом Архистратига Михаила, предводителя небесного воинства, извечно противостоящего силам тьмы). Такой кинематографический подход свойственен многим работам Озёрной, например, Ушаков стоит на фоне моря и возглавляемой адмиралом флотилии – этот гобелен ассоциируется с плакатом-афишей к фильму о великом флотоводце или с кадром из кинопроб на утверждение актера главной роли.

Свойственна работам Натальи Озёрной и еще одна крайне важная характеристика – умение сочетать обобщение с подробной трактовкой. Красный плащ князя Владимира решен локально, единым пятном, но складки его платья разработаны подробно, сложно, контрастно, со скрупулезной тщательностью. Обобщенный фон вокруг фигуры Сергия Радонежского создает единое пятно, предельно нейтральное по наполнению, но его простая скромная одежда выткана нитями десятков оттенков, с тончайшей нюансировкой светотеневого живописного моделирования формы. При этом характер и фактура складок заимствованы из иконописной традиции, заложенной Андреем Рублевым.

Среди произведений Озерной не только работы, прославляющие известных личностей. Здесь есть место любованию прекрасными и величественными монументальными формами строений, храмов (серия «Русская архитектура»); бескрайними просторами русской земли, бесконечными панорамами и бездонным небом («Рассвет»), дарами богини Флоры, многообразием соцветий, бутонов, веток с ягодами (в натюрмортах с цветами), лирическими сценами да и просто предметами вещного мира, бытовой утвари, украшающей нашу повседневную жизнь. Особой главой можно выделить сочиненные сюжеты, в которых главным становится образно-фактурная составляющая. Здесь мы вместе с автором наслаждаемся богатой структурой волнообразных всплесков цветовых волн, из которых рождается главный мотив – золотой солнечный диск, видимый сквозь ажур инея («Зимний день»), огненные всполохи ярила, прорывающиеся через знойное марево («Жаркий день»), изгибающиеся струи колосьев, трав, побегов и листьев, переходящих в вегетативно-абстрактный фон по краям и перерастающий в складки платьев и силуэты фигур девушек, идущих по полю («Утро»). И всё это разрабатывается в богатстве и разнообразии структуры плетения.

Хочется отметить, что Наталия Озёрная стремится к монументальности не только в сюжетах, но и собственно в геометрических размерах гобеленов. Она смело берется за большие проекты, благодаря чему человеческие фигуры на ее картинах получаются в натуральную величину, а, значит, на выставке, глядя на ее работы, зритель буквально вступает с персонажами в прямой и полноправный диалог. А ведь именно к этому стремится автор – включить зрителя в сопереживание персонажу, и через это – в сотворчество с художником. Но помимо художественно-режиссерских задач, необходимо решать и технические. Озёрная сама выполняет гобелены по своим проектам, что требует не только таланта, мастерства, умения, опыта, знаний, но и времени. Делать гобелен очень плотным, работать тонкими нитями, стремясь приблизить ткачество к живописи было бы непозволительной роскошью – это занимает годы, а воплотить нужно еще многое. Значит, технология должна быть подчинена творческим задачам, а не наоборот. И выход нашелся. Наталья Павловна работает «широким мазком», «крупным штрихом», а в случае с ткачеством – объемными нитями. Это не только существенно ускоряет процесс, но и создает сложную фактуру поверхности, позволяет обогащать рельеф, создавая игру светотени на каждом «зерне» поверхности ткани.

Умелый рассказчик, опытный режиссёр, тонкий колорист и смелый декоратор – можно было бы продолжить сопоставления творчества Натальи Озёрной с качествами

представителей других артистических профессий. Но главное – она художник, остро воспринимающий, глубоко переживающий видимый мир и наполняющий его новыми образами, близкими жизни и создающими одновременно свой особый космос.

Виктор Калашников, кандидат искусствоведения, зав.кафедрой искусствоведения института искусств МГУДТ.